ГЛАВА VII.

Рассказы о бесах и об их изгнании.

Как в одного крестьянина вселился дьявол?

x

Лет пятнадцать тому назад в парижской больнице Сальпетриер случилось событие: из одного крестьянина изгнали беса. И изгнали решительно и обстоятельно, так что бес действительно вышел из этого крестьянина и больше в него никогда не возвращался. Об этом удивительном случае рас­сказать стоит, да ещё так рассказать, чтобы с точностью и достоверностью выяснить, при каких же обстоятельствах это событие произошло.

Дело было так. Некий крестьянин, имя которому было Ахилл, родился в южной Франции, в зажиточной крестьянской семье. Его родные были люди хорошие, но совершенно не учёные. Жили они далеко от города, в школу сами никогда не ходили. Водили главное знакомство со священниками и монахами, а от них наслышались о многих проказах разных бесов. В них верили и священники и крестьяне, а кто из них больше —- неизвестно. Священники учили Ахилла и его родных в бесов верить твёрдо и их козням отнюдь не поддаваться. А в деревне в то время и без того ходило много рассказов о происках дьявола и о том, какое знакомство он водил с какими людьми. Крестьяне говорили даже об отце Ахилла будто и он давным-давно продался дьяволу и даже ходил каждую субботу к одному старому дереву_, беседовал там с сатаной и получил от него мешок с серебром. Отец Ахилла смеялся на такие обвинения, но и его самого одолевали и мучили разные страхи. Как ни как старик был убеждён, что дьявол существует и постоянно бродит где-нибудь около него.

Ахилл учился в школе, отличался большою памятью и читал много книг, но только без разбора. Больше всего до него доходили духовные книги, в которых не мало говорится о бесах и о том, как они искушают человеческую душу. Мальчик он был добрый и честный, отзывчивый и впечатлительный, хотя и не очень умный. Всё что говорилось в книге, да к тому же священной, он принимал со слепой верой. Друзей у него не было, потому что он был очень нелюдим. Впрочем, Ахилл не слишком тяготился среди товарищей своим одиночеством. В училище он не доучился, вышел и стал заниматься торговлей. Двадцати двух лет он женился на хорошей девушке и прожил с нею счастливо до тридцати трех лет.

Но тут с ним случилось одно происшествие. Зимою 1890 года поехал он из деревни по своим делам и вернулся домой через несколько недель. После этой поездки с Ахиллом произошла непонятная перемена: он сделался совсем другим, хотя и говорил, что чувствует себя хорошо. Он старался быть весёлым, а сам был мрачен, озабочен, почти не замечал жены и ребенка. Он сделался очень молчалив, а затем и совсем перестал разговаривать. Ему трудно было говорить. Он с великими усилиями поворачивал языком. Напрасно он старался выговорить какое-нибудь слово. Это не удавалось ему: он словно онемел. Посмотрел Ахилла деревенский доктор и нашёл, что у него „общее ослабление и изменение соков". Доктор увидел, что болезнь Ахилла тяжёлая, и сказал об этом самому Ахиллу и его жене. На Ахилла слова доктора подействовали очень тяжело, но речь всё-таки явилась к нему. Зато он начал жаловаться на разные боли, стал говорить, что у него совсем нет сил и всюду у него болит. Его стала мучить постоянная жажда, а есть он совершенно не мог. Смотрели его другие доктора и спрашивали: „У вас нога болит?"— „Болит", — отвечал Ахилл. И действительно нога заболевала у него от одного только вопроса. О какой бы боли ни спросили, сейчас же откры­валась у Ахилла эта самая боль. Несчастный слёг в постель, все дела бро­сил. Самые мрачные мысли охватили его. Он не мог читать ни одной книги. Он даже не понимал, что ему говорят. Потом у него появились предчувствия чего-то страшного. Во сне он шептал непонятные слова и плакал. Однажды он призвал к себе жену и ребенка, простился с ними, опустился на постель и. пролежал совершенно неподвижно два дня. Родным казалось, что он вот-вот умрёт. Но вдруг утром, после двух дней такого лежания, Ахилл вне­запно вскочил с кровати, сел, широко раскрыл глаза и страшно и неистово захохотал. Его тело сотрясалось, рот искривился. Такой сатанинский смех продолжался целых два часа.

С этой минуты всё изменилось. Ахилл встал с постели и отказался от всякого лечения. На расспросы родных он отвечал: „Со мною ничего не де­лайте, это бесполезно. Будем пить шампанское. Теперь наступает конец мира!" Затем он отчаянно закричал: „Меня жгут, меня режут на куски!" Так Ахилл кричал целый день. Потом он стал поносить самыми площадными ругательствами и Бога, и святых, и свою веру. И при этом он уверял, что эти ругательства произносит не он, Ахилл, — это сам рот выкрикивает их помимо его воли. В то же время руки и ноги Ахилла выворачивались, и он от боли страшно стонал. Затем Ахилл кое-как заснул, а на другой день утром рассказал своей семье следующее: „Вчера в комнате был дьявол. Его окружала толпа чертенят. Они были с рогами и корчили рожи. Дьявол вселился и в меня самого. Он заставлял меня произносить ужасные и кощунственные слова".

Ещё Ахилл говорил: „Я мало размышлял о нашей святой вере и о дьяволе. И вот теперь дьявол мстит мне. Он овладел мною. Он во мне. Он никогда не выйдет из меня".

Как душа Ахилла раздвоилась?

После этого припадки беснования стали повторяться с Ахиллом. Иногда Ахилл убегал из дома, бегал по полям и прятался в лесу. Там его находили в состоянии сильнейшего страха. Нередко он пробирался на кладбище и спал на какой-нибудь могиле. Два раза он пробовал отравиться, а однажды бросился в пруд, но сам оттуда выбрался и при этом печально сказал родным которые прибежали его спасать: „Вы видите, во мне и вправду сидит дьявол. Я не могу умереть. Я подвёрг себя испытанию, которого требует церковь, Я бросился в воду со связанными руками, — и всё-таки выплыл".

Действительно, таким самым способом в старину католические священники испытывали тех, в кого, по их мнению, вселялся дьявол. Такому бесноватому связывали руки и бросали его в воду. Если тот тонул, тогда решали, что дьявола в нём не было. А если он выплывал, тогда его осуждали на смерть, как колдуна, и сжигали на костре. Ахилл читал об этом и потому горько плакался: „Ах, бес, правда, во мне!"

Прошло три месяца. Такое состояние Ахилла продолжалось. В нём было как бы два различных состояния, словно он раздвоился. То он бывал прежним Ахиллом, отцом семейства и человеком верующим, то он бывал сам не свой, и в этом страшном состоянии его рот, действительно, говорил разные речи против его собственной воли. При этом всегда бывало так: Ахилл хотел и старался говорить одно, а рот выговаривал совсем другое. И сам Ахилл слышал то, что говорит его рот, и возмущался богохульствами и не мог их остановить. И это его ужасало. Он не мог понять, что с ним, происходит. Но он читал в старинных и священных книгах о бесноватых, о бесах, об их вселении и изгнании. Он верил с малых лет этим книгам и рассказам. И что же ему оставалось делать, как не признать, что и в него, действительно, вселился бес? „Это он-то и ворочает моим' языком, — думал несчастный Ахилл. — Это он-то и сидит во мне!"

Что такое дьявол и как с ним спорят?

И нередко Ахиллу действительно слышал внутри себя голос дьявола. Дьявол над ним глумился и доказывал Ахиллу, что тот навсегда в его власти. Но не понимал Ахилл только одного: что все речи дьявола он тоже вычитал из книг или слышал когда-то от священников, которые проповедывали в церкви о делах беса, и от деревенских знахарей, и от своих родных, и от всех верующих в бесов. И дьявол представлялся Ахиллу в том самом виде, в каком он был нарисован на одной иконе.

Бесы являлись Ахиллу и в видениях. Нередко слышал он и их голоса. Но Ахилл совершенно не сознавал, что все эти видения существуют только в его мозгу и в его глазах, а голоса бесов раздаются только в его ушах. Единственное, что он слышал, это свой собственный голос, говоривший от имени дьявола. Его голос, разумеется, слышали и родные. Они тоже совершенно не понимали, что собственно происходит. Они тоже верили в бесов. Они тоже были твёрдо убеждены, что в Ахилла вселился бес.¹ И они рассказывали потом об Ахилле: „Очевидно, его ртом говорил злой дух. Он кричал то мужским, то женским голосом, и оба эти голоса так отличались один от другого, — нельзя было и думать, что так говорит один и тот же человек". И вот что удивительно: Ахилл действительно вёл страшные споры с дьяволом и спорил с ним вслух. Ахилл говорил, дьявол отвечал. И речи Ахилла и речи дьявола вылетали из одного и того же рта, а голос Ахилла был вовсе не похож на голос дьявола.

„Пусть будет проклят Бог, Троица, Святая Дева", — так говорил больной Ахилл глухим и низким голосом, а затем, переходя к более высокому голосу, и со слезами на глазам, он же произносил: „Не моя вина, что рот мой произносит эти ужасные, богохульственные слова! Это не я, не я! Я сжимаю губы, чтобы слова не могли выходить изо рта и раздаваться так громко.

Но все мои старания ни к чему: дьявол говорит эти слова внутри меня самого. Я хорошо чувствую, как он их произносит. Он заставляет двигаться мой язык против моей воли. Вот слушайте, он сейчас мне говорит..."

И, перейдя на низкий голос, Ахилл продолжал: — „Священники — негодяи. Им нужны только деньги, и больше ничего. Они своего Бога продают оптом и в розницу, и за каждую Божью благодать требуют денег" *).

Затем Ахилл снова заговаривал высоким голосом:

— Нет, я этому не верю.

Различные изображения дьяволов. Рисунки эти были первоначально помещены в книге Коллена де-Планси, одобренной в 1844 и 1862 гг. французскими архиепископами.

Так несчастный Ахилл вел беседу и спор с дьяволом, который постоянно обличал Ахилла. „Ты лжёшь", говорил дьявол. — „Нет, я не лгу", отвечал больной.

Ахиллу стало казаться, что в нём сидит не один, а целое стадо бесов. Он слышал, как они разговаривали и смеялись. Он видел, как один бес стоял перед ним. Голова этого беса была особенно хорошо видна, — чёрная, страшная, с рогами, и к тому же прозрачная, так что через неё можно было видеть другие предметы.

Что такое метка дьявола?

В старинных книгах было много раз писано, что в ком сидит дьявол, у того есть особые метки. Эти метки — такие места тела, которые совершение не чувствуют никакой боли. В эти места можно бесноватого и колоть и жечь — и он ровно ничего не почувствует. С давних пор такая метка считалась у католиков „самым надёжным" доказательством того, что человек одержим дьяволом.

*) Пьер Жанэ. „Неврозы и навязчивые идеи". Гл. а.

У  Ахилла тоже отыскалось такое место. Когда он, во время припадка, выворачивал свои руки, их можно было колоть и щипать, и Ахилл совершенно не замечал этого. Часто он сам себе царапал лицо ногтями и колотил себя изо всех сил, — и тоже не чувствовал никакой боли.

Кто и как стал изгонять беса?

К Ахиллу пришел священник. Он старался его успокоить. Но его слова на Ахилла совершенно не подействовали. Лишь только священник упомянул о бесе, Ахилл стал кричать больше прежнего. Вид этого священника напом­нил ему всех прочих священников, которые так много говорили ему когда-то о бесах. Священник пробовал - было изгонять беса из Ахилла. Но тот не вышел.

Тогда доктора настояли, чтобы Ахилла перевезти в хорошую больницу. Они были уверены, что наука лучше поможет больному, чем самый искусный и верующий изгонитель бесов.

И вот Ахилла отвезли в Париж и поместили в больницу Сальпетриер. Там его отдали на попечение доктора Пьера Жанэ, человека очень умного и сведущего, а, главное, не верующего ни в каких бесов. Доктор решил, что Ахилла исцелить можно, но только действуя на него с большою осторожностью, и не сразу. И вот как он стал действовать. Прежде всего он решил добиться, чтобы Ахилл во всем его слушался. Он заметил, что сам Ахилл считает себя не в силах даже поднять руки; но если ему приказывает дьявол, Ахилл делает, что угодно, — и повинуется. Доктор начал с того, что тоже стал беседовать с дьяволом, который сидел в Ахилле.

—- Я не верю твоей силе, — однажды сказал ему доктор. Я поверю в неё только тогда, когда ты мне дашь какое-нибудь доказательство этому.

— “Какое?"— спросил дьявол устами Ахилла.

— Подними левую руку этого человека (то-есть Ахилла же), только так, чтобы он сам не знал этого, — сказал доктор.

Левая рука Ахилла тотчас же поднялась. Но сам Ахилл, действительно, не знал этого. Тогда доктор обратил его внимание, что рука поднята. Он был крайне удивлён этим и лишь с трудом мог опустить руку.

— Это всё проделки дьявола, — заметил Ахилл.

Но как ни как, а как будто „дьявол" послушался доктора. Доктор стал внушать ему то одно, то другое приказание, и всякие приказания доктора исполнялись. По его воле и внушению Ахилл танцовал, высовывал язык, а кроме того, по приказу же доктора, появлялись ему разные видения. Так, например, доктор сказал как будто „дьяволу", чтобы он показал Ахиллу розы и уколол ему пальцы. И вот Ахилл, действительно, увидел перед собой видение: прекрасный букет роз, а затем стал кричать, что ему колют пальцы. Доктор попробовал было заговорить с „дьяволом" на латинском языке, но оказалось, что тот этого языка не знает. Оно и понятно: по-латыни не говорил и сам Ахилл; значит, неоткуда было взяться в его голове и знаниям латинского языка. Но „дьявол" всё больше и больше повиновался доктору.

Доктор потребовал, например, у „беса", чтобы тот усыпил Ахилла, в доказательство своего могущества, и усыпил бы вполне, так, чтобы тот и не мог сопротивляться сну. Это было очень важно для лечения больного, потому что Ахилл страдал уже несколько месяцев бессонницей, и никакие лекарства не помогали. Но внушение доктора помогло: действительно, дьявол усыпил Ахилла: тот заснул глубоким, спокойным сном. Так было найдено новое средство против припадков. Но это же самое средство дало и ещё кое-что. Доктор приказал Ахиллу как будто через „дьявола", чтобы тот рассказал совершенно откровенно, отчего началась у него такая удивительная болезнь, и Ахилл рассказал доктору, что болезнь началась у него оттого, что он совершил некрасивый поступок по отношению к своей жене. Затем доктор выспросил у Ахилла таким же способом все обстоятельства его жизни в последнее время. И тогда доктору стала ясна самая суть его болезни. Дело было вот в чём.

Самовнушение или рассказ о том, почему и как вселился бес в человека.

Болезнь началась с сильного нервного расстройства. Расстройство же это началось с того, как Ахилл совершил незадолго до болезни некрасивое дело относительно своей жены. В душе он был человек честный, а от рождения очень впечатлительный. Он не хотел, чтобы жена и все люди знали о его дурном поступке, и стал следить за собой, как бы о нём не проговориться. Следил внимательно и напряжённо и все боялся. Эта его боязнь росла и росла. Чтобы не проговориться, он решил, наконец, совершенно ни о чём и ни с кем не говорить. Так началась его немота, о которой уже было здесь сказано. В это время нервы Ахилла были уже сильно расстроены от муче­ний совести, а между тем его мрачные думы все разыгрывались и разыгры­вались. Они мучили его днём и ночью. Ахилл стал готовить себя на какое угодно страдание. Он желал понести даже любое наказание за свой грех. С малых лет он считал, что болезнь — тоже наказание за грехи. II вот ему стало казаться, что Бог уже послал ему болезнь. Так произошло в душе Ахилла удивительное явление: мысль о болезни внушила ему самую болезнь.

И болезнь, действительно, явилась, благодаря такому самовнушению.

Но почему же могло произойти такое самовнушение? Потому что одна единственная мысль охватила всего Ахилла. Она как бы заглушила все дру­гие мысли. Те перестали оказывать свое действие на его поступки. Поэтому Ахилл уже не мог разбираться в своих собственных поступках, не мог вы­бирать, как и когда ему поступать; например, — идти или не идти? говорить или не говорить? есть или не есть? делать так или нет? на что решиться? что выбрать? какое из имеющихся решений или какой из выходов лучше? И всегда Ахилл стал так колебаться и потерял всякое уменье решать и выби­рать. Но что значит уменье выбирать из двух или нескольких выходов какой-нибудь один? Это значит, — проявлять в таком выборе свою собственную волю. Не стало уменья выбирать и решать, что делать; это значит, — не стало воли. И Ахилл сделался безвольным. А всякий безвольный чело­век, разумеется, легко поддается разным внушениям со стороны. Кто не умеет решать сам, тот начинает поддаваться чужим распоряжениям и указаниям. Любая мысль, пришедшая в голову, уже сразу может внушить такому человеку и поступок. Есть мысль — есть и поступок, а обдумывания, обсуждения этого поступка — нет. Пришла другая мысль —- и внушила другой поступок. Услышал или вычитал человек какую-нибудь третью мысль, — и тоже не мо­жет не повиноваться и этому внушению. Это всё и было с Ахиллом. Стоило ему подумать о какой-либо болезни —- и уже являлась эта болезнь; говорили ему о разных болезнях доктора и больные, — появлялись у него и те болезни, о которых они говорили.

Таким способом, вся душа Ахилла расшаталась, он сделался сам не свой; выходило так, что как будто бы это и он и не он. И вот ему пришла, наконец, мысль о том, что он умер. И он сразу сделался похожим на мертвеца. Попрощался с родными и пролежал неподвижно целых два дня. А в это время он всё думал и думал о смерти. А думая о смерти, думал и о загробной жизни. Но лишь только пришла к нему в голову мысль о загробной жизни, — сейчас же получилось новое самовнушение: несчастный Ахилл по­чувствовал, 'что он уже переходит в загробную жизнь. А о ней он слышал многое множество рассказов с самого своего детства. Он сам верил в неё, и все окружающие верили. И священники в церквах стращали всех верующих ужасными муками ада, а иным обещали и рай. И тотчас же Ахиллу пригрезилось, что его ожидает за его грехи ад. А что представляет из себя ад — об этом Ахилл уже слышал тоже. Он верил в то, что в аду живут дьяволы. И тогда в его голову пришла мысль о дьяволе, и Ахилл действительно увидел видение — дьявола. Так в голову Ахилла одна мысль приходила за другой в связном порядке: мысль о совершённом грехе вызвала в его душе мысль о наказании за него; мысль о наказании вызвала за собой мысль о болезни, а та мысль повела за собою мысли о смерти, а те привели к мыслям о загробной жизни, а за ними появилась и мысль об аде, и наконец, и мысль о дьяволе.

И каждая из этих мыслей производила на Ахилла особенное действие, особое внушение, и Ахилл видел и чувствовал все эти мысли словно наяву. Но в каком порядке они приходили ему в голову? В том самом порядке, в каком они только и могли прийти тёмному французскому крестьянину католической веры. Этот порядок был для Ахилла самым естественным и привычным. Ну, а если бы он не был французским крестьянином? Тогда бы и мысли приходили к нему в каком-нибудь другом порядке. Так и бывает на самом деле: например, магометанам приходят мысли о том, что в них вселились злые духи — джины, — духи во многом не похожие на дьяволов. А какому-нибудь индейцу мог прийти на ум его Маниту (Великий Дух). Таким же спо­собом могла прийти иному человеку мысль о рае, об ангелах и о том, что в него вселился не дьявол, а Дух Святой, то есть Сам Бог. Это тоже бывало и бывает в разных странах, с людьми разных племён и вероисповеданий. Значит, случай с Ахиллом был случай вполне естественный. Несчастный Ахилл, воображая себя мертвецом, увидел перед собой беса, который пришёл за ним из ада. В это самое время на дворе залаяла собака. Ахилл решил, что это неспроста: её встревожил запах ада. Затем Ахилл уже увидел вокруг себя ад, о котором только что вспомнил: он увидел и огонь и множество чертенят; он почувствовал, как те на него набросились и стали его всячески мучить. Ахилл чувствовал, как ему втыкали гвозди в глаза, а затем сатана разрезал его тело и завладел его головою и сердцем. И Ахилл завыл тогда благим матом.

Разумеется, всё это были его собственные мысли, но этого-то самого он и не понимал вследствие своей нервно-душевной болезни.

Все его мысли казались ему как бы существующими вне его, помимо его головы. Мысль о дьяволе тоже казалась Ахиллу настоящим дьяволом, тоже существующим вне его. Но затем показалось, что дьявол влез в его тело, вселился в него. Благодаря этому, Ахилл почувствовал, что он как бы состоит из двух существ. Во-первых, это он — Ахилл, и во-вторых, — сидящий в нём дьявол. А дьявола этого он заслужил своим грехом против жены.

Что значит гипноз и внушение?

Всё это доктор понял из расспросов самого Ахилла. Доктор был человек умный, учёный и опытный (он здравствует и теперь). Он уже насмотрелся на многих нервных и душевнобольных, которые страдают от самовнушения. Против такого самовнушения имеется и хорошее средство: надо действовать по правилу: „клин клином вышибай". Другими словами, надо действовать тоже внушением и внушить Ахиллу что-нибудь такое, от чего его болезнь должна пройти. Для этого же, прежде всего надо понять самую суть её. А она заключается в том, что Ахилла мучили угрызения совести, раскаяние и мучительное опасение, что его грех раскроется. Эти-то его чувства и воплотились в душе Ахилла в страшный образ дьявола, вошедшего в него. Поэтому доктор решил: прежде всего, надо сделать так, чтобы совесть Ахилла успокоилась, и чтобы он примирился сам с собой.

И вот что доктор придумал: он стал при помощи внушения бороться с самовнушением. Ахилл внушал сам себе одно, а доктор стал ему внушать другое, вышибая таким способом то, что внушал себе Ахилл. Например, Ахилл говорил: „Дьявол приказывает мне выть". А доктор внушал Ахиллу: „Не вой".

Чтобы делать такие внушения нервным больным, имеются особые способы, хорошо известные докторам. Главный способ такой: доктора усыпляют больного, но не при помощи какого-нибудь лекарства, а так: они подносят, например, к глазам больного какой-нибудь блестящий шарик и заставляют внимательно смотреть на него. Больной повинуется. От продолжительного смо­трения утомляются, прежде всего, глаза, а за ними глазной нерв, а за ним и то место головного мозга, куда идёт этот нерв. Затем утомление распространяется по мозгу, и тот как будто бы цепенеет. Это оцепенение несколько похоже на сон, но это не настоящий сон. Такое состояние называется гипнозом.

Во время гипноза человек не перестаёт слышать и даже видеть. Но это делается как-то машинально, бессознательно. Когда человек находится в таком полусонном, гипнотическом состоянии, внушение на него особенно сильно действует. Он повинуется ему, словно машина. Например, доктор говорит такому больному: „Плачь!^” и таким образом внушает ему мысль о плаче. С этой мыслью в голове каждого человека крепко соединено и связано горькое чувство, от которого люди плачут. А когда человек испытывает это чувство, тогда он, действительно, плачет, то есть у него сокращаются некоторые мышцы лица и груди и льются слёзы. Другими словами, — лишь только внушается мысль о плаче, — человек плачет.

Таким же способом во время гипноза можно внушать самые разнообразные мысли. А за такими внушёнными мыслями сами собой следуют поступки. Можно делать внушения не только на настоящее, но и на будущее время, — например, внушать поступки, которые должны быть исполнены через несколько дней, через месяц и даже через год.

Вот таким самым способом стал лечить доктор Пьер Жанэ и Ахилла. Прежде всего, он стал вызывать у него гипноз, то есть особого рода искусственный сон. Затем во время такого состояния он стал внушать ему такие мысли, которые шли прямо в разрез с собственными самовнушениями Ахилла. Таким способом, — действительно, вышибался клин клином. Такое лечение действовало. Понемногу Ахилл переставал верить, что в нём сидит дьявол. Переставал он корчиться, выть и богохульствовать.

Как доктор изгнал беса?

Но окончательно Ахилл ещё не излечивался. Тогда доктор решил подорвать при помощи внушения самый корень болезни.

И вот что он сделал: однажды он сделал Ахиллу такое внушение: „Завтра, в таком-то часу, к вам придёт ваша жена. Вы её увидите. Она тоже очень хочет вас видеть. Она придёт к вам нарочно для того, чтобы простить вас, и объявит вам полное прощение вашего поступка против неё. Она знает, что вы более несчастны, чем виновны".

Так и вышло. Внушение превосходно подействовало на нервнобольного человека. На другой день, в указанный час, Ахилл увидел видение. Это случилось вовсе не во сне, а как бы наяву, как было ему внушено доктором. Ахиллу привиделось, что к нему в комнату вошла его жена. Он почувствовал, как она бросилась к нему на шею, как дотронулась своим лицом до его лица. Ахилл слышал, как она сказала ему, что прощает его. Всё это видел только один Ахилл, потому что ему было внушено видеть такое видение.

И это внушение подействовало. Ахилл почувствовал себя облегчённым. Ему показалось, что его мучения уже окончились, потому что он искупил, наконец, свою вину. Значит, бесу нечего было больше делать, и он исчез. Воспоминания о хорошей прошлой жизни с женой вернулись к Ахиллу. Больной мог уже сам обсуждать свой собственный бред. Ещё через некоторое время Ахилл так оправился, что далее стал смеяться над своим бесом. Все припадки кончились. Первое время после такого выздоровления бесы ещё являлись к Ахиллу ночью, когда он спал. Но доктор не оставил их в покое и здесь. Он продолжал лечить Ахилла всё новыми внушениями. Память о бесе всё пропадала и пропадала и, в конце концов, совсем исчезла.

Ахилл окончательно выздоровел.

Так был изгнан из его души страшный дьявол, то есть его собственная мысль, которую он же и внушил самому себе и воплотил внутри себя в таком виде. Чтобы изгнать этого беса, потребовалось внушение, и больше ничего.

Три года спустя после своего выздоровления, Ахилл писал доктору, что он жив и здоров и живёт со своей женой по-хорошему.

Что такое бесноватые?

Из этого примера видно, что такое бесноватый. Этот пример тем интересен, что болезнь Ахилла расследована во всех подробностях с точностью и достоверностью. Это расследование показывает, что бесноватый — тот же больной. Другими словами тут дело вовсе не в бесе, а в болезни нервов и мозга: при таком их устройстве и душевном состоянии больного болезнь выражается таким способом.

Такие больные были во все времена и у всех народов. Они нередко встречаются и у дикарей. Там их тоже считают одержимыми злым духом. Две с половиной тысячи лет тому назад было немало таких же больных у греков и римлян. В те времена считали, что в них вселился бог Дионис. Эти больные производили такие же неистовства, как и Ахилл, только выкликали имена других богов и духов. Тогда говорили, что эти больные „одержимы богами".

О том, что они одержимы бесами, стали говорить гораздо позднее, лишь после Рождества Христова и после принятия христианства. На это стоит обратить внимание. Одна и та же болезнь считалась то действием богов, то действием дьяволов. Сначала богов, потом дьяволов. И миллионы людей искренно верили и в то и в другое.

Встречаются бесноватые и у китайцев. Китайцы и теперь верят, что они одержимы вовсе не злыми духами, а богинею Ванг.

Бесноватые встречались во все времена и у всех народов: у языческих, христианских, буддийских. Очень часто они упоминаются в Библии и Евангелии. У одних народов они встречались больше, у других — меньше. В одни времена — чаще, в другие — реже.

Обыкновенно таким бесноватым оказывался какой-нибудь больной, который заболевал сильным нервным расстройством или, как тогда говорили, в ко­торого вселялась „нечистая сила". Но бывали случаи, когда эта тяжёлая болезнь захватывала не одного человека, а сразу несколько десятков и сотен человек и даже распространялась на целую местность в роде того, как в настоящее время распространяются разные заразные болезни: тиф, скарлатина, холера и др. Об одной такой повальной нервной болезни в Новгородской губернии было уже рассказано в этой книжке. Но особенно часто такие повальные заболевания (эпидемии) бывали лет 300 тому назад, в XVII столетии.

Первая такая эпидемия произошла в 1630 году, в одном монастыре в г. Мадриде, в Испании. С одной из монахинь начались сильные припадки. Она изгибалась всем телом, руки её сводила сильная судорога, а изо рта шла пена. Но ночам она кричала не своим голосом, и, наконец, заявила, что в неё вселился дьявол. Вскоре нечистая сила охватила всю обитель: монахини по целым ночам выли, мяукали, лаяли. Несчастных пробовали заклинать. Но это не помогло. Тогда в борьбу с нечистым вмешалось высшее духовенство: оно разлучило „бесноватых", то есть больных, друг от друга и разослало их по различным монастырям.

В следующем 1631 году такая же повальная бесноватость наблюдалась в монастыре святой Урсулы в гор. Лудене во Франции. У монахинь стали по ночам делаться видения: к нервнобольным женщинам стал, как будто являться недавно умерший настоятель

монастыря. В ужасе они вскакивали с постели и пускались в бегство; затем падали на землю в сильных судорогах, изгибались дугой так, что пятки сходились с головой, и в бреду видели злых духов. Они катались по полу, проклинали Бога и произносили страшные кощунства, ползали по земле, извивались и высовывали язык. Заклинания не действовали и сами заклинатели-монахи — в конце концов, тоже вообразили, что и в них вселился дьявол.

Вскоре после истории с луденскими бесноватыми, в 1642 году, подобная же болезнь овладела монахинями в монастыре св. Елисаветы в Лувье (во Франции). До нас дошло об этой печальной истории обстоятельное и правдивое описание очевидца, современника-богослова. „Монахини, — говорит этот очевидец, — обнаруживают по время причастия страшное отвращение к Св. Дарам, строят им гримасы, показывают язык, плюют «на них и богохульствуют с видом ужасного нечестия. По нескольку раз в день ими овладевают сильные припадки бешенства и злобы, во время которых они называют себя демонами. Во время этих припадков они проделывают своим телом разные судорожные движения и перегибаются назад в виде дуги без помощи рук, так что их тело держится больше на темени, чем на ногах, а вся остальная часть изогнута колесом. Они долго остаются в таком положении и часто вновь принимают его. Такие усиленные кривляния продолжаются иногда в течение четырех часов, после чего девушки чувствуют себя вполне хорошо: они здоровы и свежи. Нередко они падают в обморок во время заклинаний. Во время обморока у них не заметно никаких признаков дыхания. Затем они чудесным образом возвращаются к жизни: сначала приходят в движение большие пальцы ног, потом ступни, ноги и затем живот, грудь и шея. Во всё это время лицо бесноватых остаётся совершенно неподвижным. Наконец оно начинает искажаться и вновь появляются страшные корчи и судороги".

Так описывает „бесноватость" старинный богослов-очевидец. Его рассказ ничем не отличается от описания „одержимости" луденских и мадридских монахинь. Картина везде одна и та же.

Но почему происходили все эти ужасные болезни? Чем они были вызваны? Почему они наблюдались среди монахинь, которые, казалось бы, должны были своей близостью к Богу быть недоступными силам дьявола?

В то тяжёлое и тёмное время ответ был очень прост и ясен. Никто, даже самые умные и
просвещённые люди, не сомневался, что причиной такого неистовства был исконный враг человека — дьявол, который в том или ином виде вселялся в людей. Да и сами больные, корчась и извиваясь в страшных судорогах и произнося страшные проклятия и кощунства против Бога и святых, винили в этом того или другого из злых духов. Некоторые чувствовали в себе даже не одного, а сразу нескольких духов, иногда 7-8, и постоянно называли их по именам, которые даёт им церковь.

Несчастные одержимые вели с „нечистыми" разговоры, боролись с ними, как Ахилл со своей не­чистой силой, но сатана и слуги сатаны оказывались сильнее. Вселившись в человека, они произносили его устами хулу на церковь и Бога.

Так думали люди в старину, а многие думают и до сих пор.

С тех пор прошло более 300 лет. Многое узнали, многому успели научиться люди за эти долгие годы. Темноты и суеверия стало меньше. Чего раньше только боялись и в чём видели нечистую силу и козни дьявола, то теперь разобрали и как следует изучили. Так случилось и с „бесноватостью".

„Бесноватые" существуют и до сих пор. И теперь ещё можно видеть „одержимых" с их припадками, корчами, буйными и неистовыми криками... Но теперь это состояние называют другим названием. Это не козни врага рода человеческого — дьявола, а серозная, тяжелая нервная болезнь, вызванная глубоким расстройством нервов и мозга. Болезнь эта теперь хорошо известна и изучена. Её называют „большой истерией" или „и с т е р о - э п и л е п с и е й",

■*) Эпилепсия называется обыкновенно у нас просто „падучей". Её, вероятно не раз видел каждый из нас, проходя по улице: больной идёт, падает, с ним начинаются судороги, изо рта бежит пена; через некоторое время он „отходит" и чувствует себя по-прежнему здоровым, до нового припадка.

Истеро-эпилепсия, это болезнь, похожая на „падучую" и на другую нервную болезнь — „истерию", и потому и называется двойным именем: „истеро-эпилепсия".

Когда учёные люди изучили эту болезнь, они поняли и „бесноватых", — поняли, как и почему в человека вселяется „нечистая сила" и что это за „нечистая сила”.

Вот как французские доктора Рише и Шарко, знаменитые учёные, изучающие специально нервные болезни, описывают эту болезнь:

„Большой истерический припадок вызывается обыкновенно каким-нибудь душевным волнением. Больная чувствует себя нехорошо. Она делается печаль­ной и раздражительной. Затем у неё начинаются видения. Ей представляются отвратительные звери всякого рода: кошки, крысы, пауки, улитки. Больная не может больше оставаться спокойной: она вскакивает и бежит с диким криком, в лёгком платье выскакивает на двор, невзирая ни на какую погоду. Внезапно наступают судороги; дыхание становится неровным, начинается сильное сердцебиение, бежит слюна. Появляется нечувствительность некоторых частей тела и, наконец, всего тела. Так начинается болезнь. „Затем наступает самый приступ, припадок.

„Он начинается с того, что больная теряет сознание. Тело ее застывает в неподвижном положении с открытым ртом и сведенными назад руками. Только один какой-нибудь член, например, рука или язык, производит ещё медленные движения. Наконец, и они останавливаются. Тело замирает в неподвижности. Затем члены тела начинают быстро сгибаться и разгибаться, извиваться по несколько раз в секунду, лица сводит судорога, изо рта идёт пена. Минут через пять тело падает совершенно неподвижное без всяких сил.

„Через несколько минут болезнь принимает другой вид. Тело больного или больной изгибается дугою, так что ноги почти касаются головы, и остаётся в таком положении несколько минут. Такое положение называется у докторов „мостовой аркой", так как оно, действительно, напоминает собой как бы небольшой мостик. Вслед за „мостовой аркой" следует ряд сильных и резких движений: тело подкидывается кверху, и больная как бы висит в воздухе, опираясь только на затылок и локти. Иногда она просто стоит на голове вверх ногами, как показано на старинном рисунке (на этой странице). Затем она падает на постель, и все эти движения начинаются вновь, повторяясь по 10—20 раз. Иногда они сопровождаются диким криком, маханием рук, судорогами лица, высовыванием языка, Сознание понемногу возвращается.

„После этого с больною опять происходит перемена. Сознание пробуждается ещё больше. Больная начинает бредить. Ей представляются разные видения, и она принимает самые разнообразные положения, которые очень быстро сменяют одно другое. Больная то молит о пощаде, то приходит в ужас, то робко прячется от посторонних взоров.

„Этим приступ обыкновенно кончается. Но бывает иногда и продолжение припадка. Больная мало-помалу приходит в себя. Она мало подвижна, но много говорит, вспоминает прошлое, жалуясь на свою судьбу. Иногда у нее опять бывают видения, в роде тех, какие были в начале болезни: она опять видит разных животных, которые пугают её и вызывают у неё выражения боли и ужаса на лице.

„У больной редко бывает один приступ. После перерыва спокойствия, приступ возобновляется. 20 или даже 30 припадков могут следовать один за другим".

Это — полная картина „большой истерии", как называют эту болезнь доктора. Но в таком полном виде она встречается сравнительно очень редко. Обыкновенно некоторых проявлений болезни совсем не бывает; другие, наоборот, выступают особенно сильно. У некоторых больных, у „бесноватых", „одержимых", корчи проявляются с особой, страшной силой. Больная, как показано на рис. бросается на пол, старается себя укусить, рвет на себе волосы, одежду. Она испускает страшные крики, воет, как дикий зверь.

Не удивительно, что вид такого приступа наводил суеверных и темных людей старого времени, — да и теперь ещё наводит, — на мысль, что в больную вселился злой дух; картина „одержимости" могла действительно запугать, сбить с толку тёмного, необразованного человека. Теперь в духов верят гораздо меньше. Но и теперь встречаются те же „бесноватые": те же видения разных страшилищ: зверей, мертвецов, дьяволов; то же бегство от этих страшных призраков; те же судороги, крики, проклятия, кощунства. Стоит только сравнить описание болезни учёных докторов и рассказы старинных монахов о луденских, мадридских, лувьенских бесноватых — и в глаза сразу бросится поразительное сходство: в этих несчастных девушках, одержимых нечистой силой, не трудно, сразу узнать больных доктора Рише и Шарко. Все признаки „бесноватости" те же, различно только объяснение болезни. Но тут со старинными очевидцами повторилось, то же, что не раз бывало и с другими: они, верно, видели и описывали, но неверно объясняли. Теперь наука шаг за шагом объясняет все тайны' природы. Она объяснила и эти таинственные истории, дошедшие до нас от отдалённых времён.

* Но темноты осталось немало и до сих пор. По рассказу одного очевидца (рассказ этот напечатан в московской газете „Русское Слово" 2 октября 1909 года), вот что происходит, например, в наши дни в Италии. В одном небольшом итальянском городе Ровеццено, в нескольких верстах от Флоренции, в одну девушку, 18 лет, по имени Джулия Казино, по рассказам её земляков, вселилось сразу два чёрта. Девушка по целым дням произносит страшные ругательства и рассказывает разные некрасивые подробности о домашней и семейной жизни своих соседей. Целый собор священников всенародно, в городском соборе, на глазах у тысячной толпы, принялся изгонять дьяволов из тела Джулии. Но те не высказывали, ни малейшего желания оставить тело девушки и, наоборот, даже — её устами поносили духовенство. Горожане обращались уже к церковным властям, прося, чтобы изгнанием бесов занялся сам римский папа Пий X, но им ответили, что „у. его святейшества и без того много важных забот"...

Передают и другой случай. Недалеко от Ровеццено духовенство вот уже третий год бьётся над одной старухой, в которую, по слухам, вселилось сразу 77 чертей. Теперь уже изгнано 14; осталось 63, но все они — страшно упорные.

Во все эти рассказы искренне верят тёмные обыватели маленького итальянского городка. И происходит всё это не в ужасную старину и не в больнице Шарко, а в 1909 году, близ большого и просвещённого города в просвещённой стране...

Как и кто изгонял бесов в старину?

И вот что особенно интересно. Во все времена и у всех народов находились люди, которые „изгоняли бесов". Каким же именно способом? Тем же самым внушением, как это проделывал и доктор Жанэ над Ахиллом. Вот, например, как изгонял бесов католический святой Бернард. Это подробно описано в одной старинной итальянской книге. Из этого рассказа видно также и искренняя вера людей того времени в бесов.

„Давно уж дьявол овладел одной женщиной, уроженкой итальянского города Милана, — говорится в одной старинной книге — „Житии святого Бернарда". — Дьявол так её изуродовал, что она скорее походила на чудовище, чем на женщину". (Другими словами, эта женщина была нервная больная и была исковеркана нервными судорогами). Далее в старинной книге говорится: „Лицо этой женщины было искажённое и шелудивое, глаза косые и страшные; длинный язык вывешивался изо рта, издававшего зловонный запах. Кроме того, женщина часто скрежетала зубами, ничего не видела и не говорила. Она была настоящее жилище дьявола. Её повели в церковь святого Амвросия, к святому Бернарду_э который там находился. Народ верил, что этот святой человек спасет несчастную.

„Громадная толпа народа нахлынула со всех сторон. Святой Бернард приказал всем и каждому приступить к молитве. Сам же остался возле алтаря со священниками Он потребовал, чтобы к нему привели женщину. Но это было нелегко сделать, потому что дьявол, который в ней сидел, всеми силами сопротивлялся, бил привратников ногами, пятился назад, скалил зубы, старался всячески вырваться. Наконец, с великим трудом одержимую приволокли к алтарю, где стоял святой Бернард. Женщина тотчас же ударила его ногой. Но святой не подал и вида, что заметил этот удар. Он стал на колени у алтаря и принялся спокойно молиться. Затем надел ризу и начал служить обедню. Во время обедни он обращался к одержимой, осенял ее крестным знамением, благословлял Святыми Дарами. При этом дьявол испытывал такую боль, словно его резали. Он омерзительно изворачивался, делал страшные рожи; он с такой, силой бесновался в теле несчастной женщины, что всем было видно, как он мучился. Святой Бернард прочитал молитву Господню, затем подошёл к женщине, чтобы напасть на врага вблизи. Затем, держа дискос со Святыми Дарами, он возложил его на голову женщины. После того он сказал дьяволу: „Вот, презренный и проклятый дух, — вот твой судья! Вот эта великая и несокрушимая сила! Теперь воспротивься ей, если смеешь. Вот Тот, Который сказал своим ученикам, готовясь принять смерть ради нашего спасения! Говорю именем великого Бога и власти Его, тебе хорошо известной, — и приказываю тебе, дух лукавый, покинуть немедленно тело этой рабы Божией и никогда более в него не возвращаться".

„Во время этой речи святого Бернарда дьявол издавал отчаянные вопли и терзал одержимую. Это ясно показывало, что ему против воли приходится покинуть ее. Сделав эту первую попытку, святой Бернард возвратился к алтарю и закончил обедню. Когда же он приобщился, а дьякон провозгласил: „Мир всем", народ был отпущен домой. Тогда мир сошел и на несчастную одержимую: дьявол покинул ее совершенно, доказав этим неотразимую силу святого таинства".

Из этого рассказа старинной книги видно, что святой Бернард действительно повлиял на больную, нервную женщину, и повлиял только при помощи слов. Известно, что святой Бернард внушал к себе большое уважение в народе. Ему верили, а благодаря этой вере в него, его слова действовали на людей, в особенности на больных, совершенно так же_; как действовало на больного Ахилла внушение доктора.

Величайшее зло; причинённое верой в беса.

Подобно этому изгоняют злых духов и теперешние начётчики, иногда удачно, иногда неудачно, смотря по болезни. Так действовал отец Марк, который отчитывал больную Василису Алексееву в деревне Ащепково. Подобно этому действовал на кликуш и отец Иоанн Кронштадтский. А тысячу восемьсот лет тому назад так же действовал Аполлоний Тианский.

Несколько сот лет тому назад вера в бесов держалась гораздо крепче, чем теперь. Миллионы людей были убеждены, что бесы вертятся вокруг каждого человека, подсиживают, подкарауливают, соблазняют, заползают в человеческую душу, стараются подешевле купить её, чтобы заполучить затем её в ад. Верили, что со многими людьми все такие штуки бесов удаются.

Но вот что особенно ужасно. В народе ходила молва, что многие люди сами призывают к себе бесов и ведут с ними знакомство. И, правда многие мужчины и женщины говорили, что к ним действительно приходил бес, и они с ним разговаривали и имели дело. И в этом признавались совершенно искренно, потому что больные нервные люди того времени и вправду видали в своих видениях то, о чем они тогда думали. А несколько сот лет тому назад во всех странах Европы все верующие и благочестивые люди больше всего думали о бесах и о борьбе с ними ради достижения царства Божия на том свете. Об этом молились, об этом говорили. Об этом же проповедовалось в церквах и писалось в священных и других книгах. Таким разговорам и вере сильно помогала тяжелая жизнь того времени. Народ измучился, исстрадался, благодаря войнам и разным притеснениям со стороны богатых и властных королей, князей, помещиков и духовенства. Стряхнуть их со своей шеи не было сил. Волей-неволей приходилось возлагать главные надежды на Бога, а, значит, нужно было и всячески бороться с бесами. И много людей хворало разными нервными болезнями. То и дело являлись бесноватые мужчины и женщины, нервнобольные, истеричные, сумасшедшие и полусумасшедшие, всякого рода кликуны и кликуши. Многие сами на себя возводили разные небывалые преступления, говорили, будто они колдуны, ведьмы, оборотни, что они летают на шабаш, что они распространяют порчу и заразу, — словом, творят все в угоду бесам. Говорилось все это совершенно искренно, подобно тому, как и Ахилл искренно говорил о своём бесе.

И вот против таких людей, якобы знающихся с нечистой силой, выступало духовенство. Священники говорили, что им-то и надлежит искоренять бесовскую силу. Устраивались особые церковные и духовные суды, чтобы её искоренять. Светские власти, полиция, войско, короли, императоры всячески помогали этому искоренению. И вот несчастных больных мужчин и женщин хватали, пытали, добивались от них признания при помощи страшных пыток, а затем без всякого милосердия жгли на кострах. В старинных книгах рас­сказываются невероятные ужасы о том, что делалось в те времена с несчастными больными людьми во имя борьбы с бесами. Десятки и даже сотни тысяч их погибли в самых ужасных и медленных мучениях, и народ даже не жалел их. По большей части это были люди из простого народа и вообще небогатые.

Разные графы и князья и в те времена отлично умели устраивать свои делишки, и бесы в них почему-то залезали лишь очень редко. И всегда и всюду бывало так: несчастных погибало больше всего в тех странах, где больше всего было власти у духовенства и где короли и князья больше всего держали его сторону.

____________________________________________________________

„Ведьма", то есть нервнобольная женщина, перед судом монахов, верующих в беса. Главный судья приказывает палачу пытать несчастную раскаленным железом, которое приготовляет помощник палача.

__________________________________________________________

Так было, например, в Испании и в Германии, да и в других странах. В одном только городе Трире, в Германии, за короткое время было сожжено
живьём семь тысяч человек за знакомство и сношения с бесами. Один епископ в немецком городе Бамберге сжёг 600 жертв, а в епископстве Вюрдбургском было сожжено в один только год 800 человек, Во французском городе Тулузе однажды погибло за одну только казнь 400 человек. Бывали такие изверги, совершенно не понимавшие, что они творят: некий судья Реми во французском городе Нанси хвастался, что за шестнадцать лет он осудил на смерть 800 человек. В Испании кровь лилась настоящей рекою. В Италии в провинции Комо за один год казнили тысячу человек, а в других местностях той же страны жестокость судей довела народ до восстания. Жгли и мучили несчастных больных и в Швейцарии. В швейцарском городе Женеве, который тогда управлялся епископом, в три месяца было казнено 500 ведьм — то есть нервных, истеричных женщин, которые в своих болезненных видениях видели беса и якобы знались с ним.

Но вот что было особенно важно. Всё это делалось с виду как будто бы во славу Божию. Духовенство проповедовало тогда, что пощадить ведьму — это значит оскорбить Всемогущего. Римские папы пускали в народ особые послания против ведьм. Священники, монахи, святые и не святые сочиняли особые молитвы для изгнания бесов. Такие молитвы существуют и до сих пор в католических и православных богослужебных книгах. И как же было простому, тёмному народу не верить в бесов и в их изгнание, если даже в молитвах говорится об этом? И во время церковной службы идёт речь о том же. И в проповедях духовенство говорит об этом. А главное,— о бесах же говорится и в самом Священном Писании. Говорится там и о разных чудо­творцах, которые изгоняли когда-то бесов.

Слепая вера в старинное писание, в книги, написанные сотни и тысячи лет назад, сильно поспособствовала ужасной и безвременной гибели сотен тысяч больных людей на костре.

Это лучше всего доказывает, как опасно верить старинным книгам, — самая почтенная книга может, благодаря слепой вере в неё и в каждое её слово, оказаться очень зловредной для миллионов людей.

Кому и почему нужна вера в чудеса?

Так оно и вышло на самом деле, потому что римская церковь слишком полторы тысячи лет изо всех сил поддерживала веру в бесов. Когда-то она её поддерживала огнем и мечом, костром и пыткою. Да и теперь поддерживает словами и проповедью.

Но как же ей не поддерживать веру в бесов?

И, правда: что такое бес? Это какая-то сверхъестественная, таинственная сила. Может ли римская церковь не верить в существование такой силы? А как же ей быть в таком случае с чудесами? Ведь всякое чудо есть тоже вмешательство разных сверхъестественных сил в обычный ход жизни природы и человека. Отрицать такое вмешательство, — значит отрицать и чудеса. Но такое отрицание было для римской церкви очень невыгодно: многие священники и папы сами были чудотворцами, исцеляли болезни, изгоняли бесов; во многих католических монастырях были, и до сих пор имеются, чудотворные мощи и иконы, благодаря которым тоже исцелялись и исцеляются верующие в них люди. Эти исцеления и изгнания бесов давали и дают, духовенству всех стран громаднейший доход. А чудеса и того больше.

В Испании, в Италии, в Тибете, в Индии каждый монастырь старается, чтобы у него завелось что-нибудь чудотворное, — то чудотворный источник, то чудотворная статуя; на острове Цейлоне показывают след самого Будды в мусульманском святом городе Мекке показывают священный камень, упавший с неба. Но ещё больше разных чудотворных вещей показывалось несколько сот лет тому назад во Франции, в Германии и других христианских странах. Так, например, в нескольких монастырях показывались куски Ноева ковчега, больше чем в двухстах монастырях — части креста, на котором был распят Спаситель, а в нескольких монастырях даже целые кресты. Гвозди, которыми были пробиты руки и ноги Христа, показывались сотнями. В одном месте показывали рога Моисея, то есть лучи, исходившие из его головы; в другом монастыре — чудотворную бороду Аарона. Показывали перья из крыла архангела Гавриила. Были монастыри, где производило настоящие чудеса и исцеления святое сено, то есть сено, лежавшее в яслях Христа. Показывалась даже свечка, горевшая в минуту рождения Христа. Наконец в одном немецком монастыре показывалась перчатка, в которой был собран Никодимом дух Иосифа Аримофейского.

Bcex таких удивительных вещей и не пересчитаешь. Но особенно поучительно то, что все они привлекали к себе сотни тысяч верующих поклонников. И каждый поклонник давал монастырю хоть какой-нибудь доход. Но ещё интереснее то, что все эти необыкновенные вещи действительно оказывались чудотворными.

Но откуда, же они появлялись? Об этом рассказывают очевидцы того времени.

История одного католического монастыря.

Вот что пишет, например, честный и искренний монах Радульфус, который жил лет 800 тому назад:

„Проявился у нас один какой-то человек простого звания и занялся раскапыванием могил. Кости, которые он оттуда добывал, он продавал в разные монастыри, называя их мощами. И монастыри покупали. Торговал он также и разными чудесными вещами, например, древом от креста Господня". Пришёл он в один альпийский город. Там, по своему обыкновению, он собрал кости первого попавшегося покойника и стал утверждать, будто ангел открыл ему, что это мощи святого Юста. Пошёл об этом слух. Сбежалось население соседних деревень, и тут же было совершено много чудес подобно тому, как на могиле дьякона Франсуа. Этому помогали и подарки, благодаря которым некоторые выдавали себя за исцелённых. Соседние прелаты (монахи и священники) сейчас же повернули всё дело в свою пользу и купили мощи.

Напрасно просвещённые и честные люди обличали этого человека. Это ничему не помогло: мощи были куплены священниками и монахами и положены в серебряную раку. Это произошло 800 лет тому назад, а эта самая рака существует и до сего дня. Почему же она существует? Потому что старинная история забыта, а мощи дают доход.

Католический монастырь существует и до настоящего времени, и за столь длительное время своего существования успел, благодаря мощам, накопить огромные богатства. Случалось многое множество раз, что богатые больные, исцелённые этими мощами, вкладывали в монастырь, для упоминания своей души, большие капиталы. Такие пожертвованные капиталы считаются не тысячами, а миллионами. Ещё больше миллионов собрано тем же монастырем по грошам и по копейкам с верующей бедноты, которая приходит многие сотни лет к тем же мощам на поклонение. Но особенно послужили к обогащению монастыря разные завещания. По этим завещаниям отошли к нему огромные и богатые имения. Сам монастырь стал таким способом землевладельцем и помещиком, и ему стали близки интересы других таких же владельцев. Он тоже стал отдавать свои земли в аренду соседним крестьянам, собирая с них хо­роший доход.

Бывало нередко, что у крестьян с помещиками начинались нелады. Бывало даже так, что дело между ними доходило до настоящей войны и избиений. В таких случаях монастырь святого Юста постоянно становился не на сторону крестьян, а на сторону помещиков. Тогда аббат, то есть настоятель монастыря, одевал свое облачение и шёл к крестьянам, чтобы всячески убеждать их не идти против господ. „В Писании сказано, говорил аббат, что раб да повинуется своему господину". Ещё говорил аббат, что если кому на этом свете очень тяжело живётся, — это только потому, что сам Бог посылает такое наказание людям за их грехи. Против же Бога идти не следует. И в доказательство этого аббат, как водится, говорил всегда подолгу и горячо. Если же никакие его речи на волнующихся крестьян не оказывали никакого действия, тогда аббат говорил им о костях, то есть о мощах святого Юста, и обо всех чудесах, которые над ними столько сотен лет творятся. „Хотите ли вы навлечь на себя гнев этого святого?" - восклицал аббат. И он рассказывал о каком-нибудь его чуде, подходящем к случаю. Но крестьяне и без аббата верили в чудеса святого Юста, и при рассказах о них им становилось страшно... И чудеса и даже рассказы о них невыносимо запугивали их. И им тогда вспоминались во всем их ужасе муки ада, которые уготованы всякому грешнику за непочитание святых и за неверие в чудеса.

И много-много раз случалось за тысячелетнее существование монастыря святого Юста, что чудеса; творившиеся, над его костями, укрощали волнующийся народ, и тот терпеливо сотни лет полагался на молитвы и на предстательство за них пред Богом со стороны святого Юста. И народ горячо-горячо молился и нёс к его мощам свои копеечки, какие ещё не перешли из его кармана к помещику или в монастырскую казну. А тут же, у мощей, рядом с этими крестьянами, стоял и усердно молился тому же святому и тот барон, у кото­рого вышли с крестьянами нелады. Молился, благодаря святого за избавление от проторей и убытков, которые, чего доброго, могли бы произойти. И возносил свои мольбы к святым мощам в полном сознании, что святой Юст понимает его правоту и неправоту его врагов. И, сохранив свои тысячи, барон жертвовал в пользу монастыря кое-что и со своей стороны... а, кроме того, становился при случае и его защитником с оружием в руках. И это было для монастыря очень важно и необходимо, потому что и у него случались в те времена нередко споры с крестьянами из-за земли, и против них не всегда помогали даже чудеса мощей Юста.

Такова правдивая история монастыря святого Юста, который вырос и прославился, и разбогател, благодаря чудесам своего святого.

История святого клюва.

А вот ещё удивительная история нескольких чудес, благодаря которым росло и богатство, и могущество, и влияние на государственную власть нескольких монастырей.

В Нормандии (во Франции), на берегу моря есть одно очень старинное аббатство, которое называется аббатством, то есть монастырем Святого Клюва. Вот какое очень старинное сказание рассказывали о нём монахи и записали его, как водится, в книги.

„Когда Никодим снял Спасителя с креста, говорится в этом сказании, он собрал несколько капель его крови в палец своей перчатки, которым он после того совершил несколько великих чудес. Терпя гонения от иудеев за то, что он был последователем Христа, Никодим должен был спасаться, в конце концов, от них бегством. И вот что он придумал сделать, говорят монахи, чтобы спасти кровь Христа. Он написал на пергаменте * все чудеса и всю историю этой святыни, затем вложил кровь вместе с пергаментом в большой птичий клюв, завязал его как можно тщательнее, завязал и бросил в море,

_____________________________________________________

* Пергамент — ослиная кожа, особым способом обделанная, для писания на ней.

____________________________________________

поручая его милости Божией. Случилось так, говорит монашеское сказание, что тысячу или тысячу двести лет спустя, этот святой клюв, поплававши по всем морям востока и запада, приплыл, наконец, в Нормандию. Тут его выбросило в прибрежные кусты. В этих самых местах и в то самое время охотился нормандский герцог на оленя. Вдруг олень вместе с собаками куда-то пропал. Герцог бросился его искать. И что же оказалось? Олень стоял в кустах на коленях, а собаки рядом с ним, совсем смирные и тоже на коленях. Это зрелище чрезвычайно умилило доброго герцога. Он увидел святой клюв, понял, в чём дело, и приказал тотчас же расчистить то место, где нашёлся клюв, и основал на этом самом месте аббатство, которое и до сих пор называется аббатством Святого Клюва"

„Оно владеет такими богатствами, — говорит о нём летопись, — и такими поместьями, что один клюв, очевидно, питает множество животов". Говорят, что и это есть настоящее чудо, но что клюв совершает и множество других чудес... Он не только обогатил монахов, но оказал множество разных услуг нормандским герцогам, а также французским королям...

История одиннадцати тысяч дев.

Но ещё удивительнее произошла история в большом и очень старинном немецком городе Кёльне. В этом городе до сих пор лежат одиннадцать тысяч чудотворных дев. Но главное чудо заключается не в их количестве, а в том, что все эти девы вовсе не были девами и даже не исповедывали христианской веры. История этих „чудотворных" костей очень интересна и поучительна. Вот что говорит об этом церковное предание, разумеется, записанное монахами в особую книгу, тоже дающую хороший доход.

Когда-то в старину, в Бретани (во Франции) жила одна принцесса, но имени Урсула. Какой-то языческий король захотел на ней жениться и попросил её руки. Тогда Урсуле было видение свыше. Бог сказал ей, чтобы она не выходила замуж за язычника. Урсула попросила у короля отсрочки, со­брала одиннадцать тысяч дев и пустилась с ними в морское путешествие. Три года продолжалось их плавание. Когда приблизился день, назначенный для свадьбы, тогда, по молитве Урсулы, поднялась буря, которая перенесла и принцессу и всех других дев на сушу. Все они поплыли вверх по реке Рейну. И добрались таким способом до города Кельна, потом пошли оттуда в Швейцарию, а оттуда пешком в Рим на поклонение святому отцу, римскому папе. Из Рима все девы вернулись в Кельн по той же дороге. Но тут напали на них свирепые полчища дикого народа гуннов и истребили всех дев.

Так говорится в монашеском сказании. Сложилось это сказание около восьмисот лет тому назад, и вот благодаря какому происшествию. В 1123 году близ Кельна рыли яму, а в земле нашли несколько костяков. Эти костяки оказались женскими. Сейчас же пошёл откуда-то слух, что это не простые, а чудотворные костяки. Тотчас же воспользовались этим слухом местные монахи и священники, отслужили молебен, изгнали при помощи найденных костей нескольких бесов, исцелили нескольких больных. О найденных мощах слухи еще больше выросли. Мощи стали давать большой доход. Прошло после этого тридцать два года. В 1155 году монахи нашли на том же самом месте, где и раньше, великое" множество человеческих костей. Если оказалась чудотворною первая находка чудотворных костей, как же было не быть таковою же и другим находкам, сделанным на том же месте? Целых девять лет монахи, под руководством двух аббатов, сведущих в божеских делах, приводили найденные кости в порядок. Другие монахи и святые отцы рылись в старинных книгах и доискивались, что же это за кости и почему они в таком обилии? В одной старинной книге отыскалось сказание о принцессе Урсуле и об одиннадцати тысячах дев. Сказание это вполне соответствовало такому обилию найденных костей. Их привели в порядок и объявили о них народу.

Потекли многочисленные поклонники и богомольцы на поклонение новоявленным мощам одиннадцати тысяч дев. Начали совершаться чудеса, появились новые и очень обильные доходы. Но вдруг монахи пришли в смущение: среди костей женских оказались и настоящие мужские. Таким костям как будто бы не подобало быть вместе с девическими, как это и следовало из сказания об Урсуле. Но смущение монахов скоро прошло: сестра одного из них, некая Елизавета фон-Шенау, получила откровение, что мужские кости, найденные вместе с женскими, это кости гуннов, убитых святыми девами во время битвы. Благодаря полученному откровению, кости стали творить ещё больше разных чудес. Монахи же рыли землю всё дальше и дальше, и к их новому удивлению, вместе с костями дев и мужчин, стали попадаться в боль­шом количестве и кости детей. Это новое открытие привело к большому смущению в народе. Провидицы Елизаветы в это время уже на свете не было. Тогда обратились за советом к одному ученому монаху. Тот стал снова рыться в старинных книгах и подыскал и для этой находки как будто бы подходящее объяснение. И все устроилось к лучшему. Смущение народа и монахов мало-помалу прошло.

Чудеса над костями одиннадцати тысяч святых дев продолжали твориться по-прежнему и даже в большом числе. К могиле дев и святой Урсулы богомольцы стекались ещё в большем количестве. И монастырь не по дням, а по часам богател и богател. Случалось, что к чудотворной могиле святых дев приезжали для поклонения даже короли, отправляясь на войну ради увели­чения своих, богатств и владений. И всегда монахи благословляли их кровавые подвиги и всегда принимали от королей с благодарностью всякие при­ношения, и в особенности же разные льготы насчет всяких повинностей и платежей. И чудеса, совершаемые монахами и костями одиннадцати тысяч дев, во все времена были полезны королям, а интересы королей вполне совпадали с интересами монахов, действующих в их пользу.

Но что, же это были за кости, найденные в 1123—1155 годах? Это раскрылось с точностью и достоверностью всего лишь лет шестьдесят-семьдесят тому назад. Дело в том, что монахи откопали еще не все кости, какие лежали там же, где и кости чудотворных дев. Раскопки, веденные монахами, производились плохо и неумелыми руками. За это самое дело взялись немецкие учёные и повели уже раскопки, как следует. Учёные приняли в расчёт не только найденные кости, но и всё то, что было зарыто вместе с костями. При этом было найдено множество разных мелких вещей, старинных изделий, по которым и выяснилась самая суть дела.

Место, где были найдены чудотворные кости дев, оказалось просто-напросто очень старинным римским кладбищем. Вместе с костями были найдены в земле старинные римские гробницы с латинскими надписями на них, посуда, и даже оружие. А в довершение всего, те же немецкие учёные доказали по старинным книгам, что Урсула, предводительница одиннадцати тысяч дев, была вовсе не католическою святою, покровительницею города Кельна, а языческою богинею... Но все это не мешало вырытым костям приносить духовенству обильные доходы. Бот что писал о чудесах один правдивый монах, живший около девятисот лет тому назад.

„Каждый день у нас ходят от одной к другой церкви разные бродяги. Они прикидываются слепыми, расслабленными, хромыми и бесноватыми. Они валяются по ступенькам храмов и по гробницам святых, а потом уверяют всех, что получают исцеление. Эта подделка производится для того, чтобы привлекать щедроты верующих".

Значит, ещё много сотен лет тому назад разумные и честные люди понимали, что чудеса совершаются иной раз не только благодаря вере, но и ради интересов.

Заключение.

Чему научила эта книжка?

В этой книжке было рассказано о том, что считалось и считается чудом у людей разных стран и времён.

Чудом называется вмешательство каких-либо сверхъестественных и таинственных сил в жизнь природы или в человеческую жизнь.

В старину все народы верили искренно и глубоко, что такие силы действительно существуют и вмешиваются.

В этой книжке было рассказано, в чём именно видят обыкновенно люди такое вмешательство. Иногда они его видят вокруг себя, в природе. А иногда чудеса, по их мнению, совершаются человеком или в человеке.

Как же узнать с точностью и достоверностью, чудо или не чудо то, что таким считается?

Чтобы ответить на этот вопрос, самое лучшее — разобрать во всех подробностях каждое из чудес.

Если, действительно, чудо то, что люди считают чудом, значит, возможно, это объяснить только вмешательством сверхъестественных сил.

Такое объяснение иному действительно кажется объяснением. Но кому именно? Тому, кто не очень ищет настоящего, вполне понятного и правильного объяснения.

И, правда, разве сверхъестественные силы понятны? Они еще необъяснимее, чем то, что ими хотят объяснять. А объяснять непонятное ещё более непонятным, это значит — только запутывать дело.

Настоящее объяснение заключается вот в чём: надо показать с точностью и достоверностью, как и при каких обстоятельствах совершается то, что называется чудом. Надо разобрать все его подробности. Надо отделить главное обстоятельство от неглавных, существенное от несущественных. Только благодаря этому будет видно, почему произошло чудо.

Но и этого мало, чтобы объяснить его. Нужно, чтобы были ещё понятны и все обстоятельства, которые его вызывают. А у них тоже есть свои обстоятельства, которые произвели и их. А у этих обстоятельств, в свою очередь, есть свои причины. Нужно, чтобы были понятны и они, и так далее, — чем дальше сумеешь разобрать и понять такую цепь обстоятельств, причин, и следствий, — тем лучше: значит, тем прочнее будет стоять объяснение.

В настоящее время наука подвинулась очень далеко вперёд, идя по этой длинной цепи причин и следствий. Это и было показано на примере всемирного потопа, то есть месопотамского наводнения. Чтобы понять его правильно, нужно вникнуть в историю появления земли, и даже идти ещё дальше. Объяснение всех других чудес требует такого же углубления.

Но прочному научному объяснению встречаются на каждом шагу разные помехи. Какие именно помехи — это и показано в книжке на разных примерах.

Одна из этих помех — недостаток знаний, другая — страх и иные чувства, которые испытывает человек при виде как будто бы чудес. Третья помеха, — человеческое недоверие к науке и знанию, хотя они никогда не обманывают так, как слепая вера. Четвертая помеха — материальный интерес, который виден на примере „святого клюва" и „одиннадцати тысяч дев".

В этой книжке было показано, что чудеса существуют только для тех, кто в них верит. Но к чему же приводит такая вера? К тому, что неправда считается за правду, и то, что кажется, считается за то, что есть; фантазия, прикрасы, выдумки — за действительность.

Иногда это бывает от неточного наблюдения, как это видно на примере поющей статуи Мемнона.

Иногда же это бывает от путаницы старинных сказаний, как это видно на примере всемирного потопа.

Иногда это бывает оттого, что люди свои желания, хотения и надежды воплощают в каком-нибудь человеке, которого и называют своим вероучителем, и от которого и ожидают и получают чудеса. Это и видно в сказаниях обо всех великих чудотворцах и пророках.

Наконец этому же может быть причиной самое устройство человеческого мозга и нервов, благодаря чему оказываются действительно возможными и видения, и вещие сны, и исцеления, и беснования.

Во всяком случае, нужно помнить одно: все то, что кажется и считается чудом, необходимо исследовать, как и всякое другое явление. А при таком исследовании нужно, прежде всего, добиваться истины, — полной, точной, достоверной и беспристрастной истины. А главное — истины неопровержимой.

Один арабский мудрец Альгаццали писал:

„Я сказал самому себе: „Моя цель — узнать истину. Поэтому мне необходимо определить, в чём состоит действительно достоверное знание. Для меня стало ясно, — оно должно быть таким, чтобы относительно того, что я исследую, не оставалось больше никаких недоумений, и чтобы в будущем невозможны были относительно него никакие ошибки или догадки. Так, например, я знаю, что десять более трёх. Если ко мне придёт какой-нибудь чудотворец и скажет: нет, три более десяти, а в доказательство этого я превращу эту палку в змея, и если он даже действительно сделал бы это, — моё убеждение в его заблуждении всё-таки останется непоколебимым. Я лишь подивлюсь его искусству, — но в моём собственном знании я всё-таки не усумнюсь".

*

< Предыдущая